Именно «голосу ангелов», который еще называют шестым чувством, обязана своим появлением в репертуаре группы «Asper X» песня «Демоны города X», ставшая у поклонников одной из любимых. И это далеко не единственный творческий парадокс в жизни коллектива в целом и его лидера, поэта и музыканта Тима Эрны.
С Тимом мы встретились в день его рождения, незадолго до выхода на сцену — в тот вечер он решил пообщаться с друзьями в форме акустического концерта, подготовив стихотворения и песни с гитарным сопровождением. Отойти от заготовок и регламента, четкой структуры выступления и поминутного расписания, как сделал он, выбрав импровизацию, мог только артист, в достаточной степени опытный, уверенный и честный — перед собой и залом. Об этом мы и решили поговорить.
— Тим, за год ты проделал колоссальную работу над собой как профессионалом и личностью в понимании особенностей человеческой натуры. Много путешествовал, много общался. Сегодня мне хотелось остановиться на этих трех составляющих, поэтому предлагаю поразмышлять над своими эмпирическими приобретениями. Что дал тебе этот год как поэту и музыканту?
— Пожалуй, я научился тоньше чувствовать то, что делаю, больше доверять себе. Увеличился спектр возможностей для экспериментов, ведь за год мы обрели довольно широкую аудиторию.
— Своеобразную фокус-группу?
— Точно! Людей, не просто знающих о нашем существовании, а любящих и понимающих группу «Asper X» стало достаточно для того, чтобы доверять им именно как слушателям. Можно сказать, ушел элемент случайности. И, возвращаясь к теме творческой сенситивности, признаюсь, что сейчас точнее настроен на людей, для которых работаю, с кем взаимодействую во время выступлений. Это же связь, незримая, но невероятно сильная.
Наверное, я учился и осознанию тонких механизмов процесса искусства, того, как вообще работает вся эта музыкальная тема, начиная написанием текста и заканчивая попытками донести свою идею до собравшихся в зале. Согласись, попытки далеко не всегда приносят результат, на который надеялся, к которому шел.
— Соглашусь. Но одни отступают, другие идут дальше.
— Вот да! Как артист я учился работать со своей аудиторией на более тонком, энергетическом уровне, о чем упоминал чуть раньше.
— Получилось?
— Думаю, да.
— Мы еще вернемся к этой теме, а пока хотелось бы остановиться на твоей фразе о доверии к самому себе. По-моему, ты сказал очень важную вещь, близкую всем нам. Ты внимательно слушаешь свой внутренний голос? Пришло ли это за год или ты всегда был хорошим интуитом?
— Я считаю интуицию неким «голосом ангелов» и никогда не игнорировал мысли, якобы случайно приходящие в голову, мимолетно проносящееся ощущение, сомнение, воспоминание. Всегда с большим уважением относился и отношусь к таким секундам. Порой именно эти моменты способны повернуть твое решение в наиболее благоприятную сторону. Всю жизнь я считал себя человеком с неплохой интуицией, но за прошедший год мы с ней подружились гораздо сильнее.
— Можешь определить причину?
— Наверное, острых ситуаций, связанных со мной как с медиа-персоной, возникало значительно больше, а интуиция стала фактором, никоим образом не зависящим от твоего внутреннего эмоционального состояния, того, где и с кем ты находишься. Другими словами, это голос здравого смысла, который приходит к тебе из Вселенной.
— Приведешь пример подобной ситуации профессионального характера, когда внутренний голос повлиял на ее разрешение наилучшим образом?
— Самый яркий — песня «Демоны города X». Людям, знакомым с нашим творчеством, она очень хорошо известна, как и то, что была написана на Хэллоуин. Причем — абсолютно интуитивно. Логическая задача, стоявшая передо мной — сделать слушателям праздничный подарок, но как ее решить, я попросту не знал. Не знал, и все тут! В какой-то момент меня накрыло, да так, что весь процесс «с нуля» занял 5-6 часов. Те, кто знаком с музыкальной сферой, поймут, насколько это мало.
Я отдал себя на волю подсознания, и оно все сделало само, привело меня куда нужно. Слова шли потоком, я просто фиксировал их на бумаге. Парадокс: порой целенаправленно и осмысленно садишься сочинять, подключаешь интеллектуальные ресурсы, сидишь, мучаешься, и ничего толком не получается, но как внезапно и быстро, на эмоциональной волне, пишутся экспромты! Впрочем, ты сама это знаешь.
— С одного дубля.
— Именно. Так и должно быть, когда тебя ведет голос внутреннего разума. А уж следовать за ним или нет — каждый решает сам, сообразно своей натуре и жизненному опыту.
— Тогда, если не возражаешь, к ним мы и перейдем. Сейчас в фокусе Тим Эрна как личность: над чем в характере ты поработал за этот год, что приобрел, какие качества попытался нивелировать или вовсе изжить? Что получилось, что не очень?
— Что ж, во-первых, стал гораздо менее нетерпимым. Как и у каждого из нас, до определенного момента у меня был свой особый мирок с определенными представлениями о разных жизненных категориях. Когда начинаешь общаться с большим количеством людей, чье восприятие может как совпадать с твоим, так и идти вразрез, у тебя два варианта: либо принимать тот факт, что все мы разные, и это нормально, либо продолжать транслировать негатив в окружающее пространство. А с учетом того, что мне встречалось слишком много людей, изначально распространяющих вокруг себя эмоции со знаком «минус» (с чем тоже приходится мириться), необходимо четко осознать, растрачивать ли тебе на них свою энергию или нет. Во-вторых, чему я точно научился, так это не растрачиваться на бесполезные разговоры, неправильные взаимодействия или некрасивые ситуации. В-третьих, избегать многих действий, способных нарушить душевное равновесие и внутреннюю гармонию.
— Жить в ладу с собой?
— В ритме. Пожалуй, это очень важное свойство, которое я приобрел за минувший год. Концертная деятельность — довольно аритмичный процесс, и с этим вряд ли кто поспорит. Ты зависим от всевозможных графиков и расписаний, транспорта и разнообразных сторонних факторов. Теперь я умею выживать в подобной нестабильности, создавать внутри некий адекватный обстоятельствам ритм и его придерживаться.
— Насколько быстро ты адаптировался?
— Первые поездки дались очень тяжело. Несколько городов, везде свои особенности, иногда приходилось отправляться в дорогу глубокой ночью или ранним утром. К тому же нельзя не учитывать пресловутый человеческий фактор, играющий далеко не последнюю роль.
— Раз уж мы коснулись гастрольной темы, третьего сегмента из названных мной, расскажи, пожалуйста, чему научили тебя путешествия, какой опыт оказался наиболее ценным?
— На самом деле всякого хватало: и серьезного, и дурацкого, и странного. Можно написать отдельную книжку дорожных баек и смеяться до слез или долго вспоминать моменты, ставшие одой человеческому пофигизму или самонадеянности (что, впрочем, не умаляет значимости полученного опыта).
На мой взгляд, главное, на чем стоит сделать акцент — межличностное взаимодействие. В любой поездке ты тесно соприкасаешься с людьми, а уж во время тура особенно. Образно говоря, один большой корпоратив, когда раз в год вы собираетесь с коллегами потусить и вроде бы узнать друг друга получше, хотя все время сидели за соседними столами. Так вот, гастрольная жизнь — еще ближе, ведь ты находишься в таком режиме постоянно. И не просто находишься в одной большой тусовке, а делишься с ней самым дорогим и ценным, что в тот момент у тебя есть. Понимаешь, да? Ты делишь с ребятами все: еду, работу, подушку с одеялом, время… Ты делишь с ними саму жизнь. С теми, кто рядом на сцене и вне ее, твоими коллегами-друзьями-братьями по оружию.
Разумеется, это очень сложно, особенно поначалу, когда каждому необходимо обозначить некие индивидуальные рамки. Но друзьями как раз и становятся в таких условиях. Друг познается в беде, а в случаях с музыкантами — именно на гастролях. Совместный опыт определяет, кто ты на самом деле, открывает истинное лицо. У кого-то оно вполне человеческое, а у кого-то не очень…
Пожалуй, поездки помогли мне достичь некого уровня самоанализа, к которому не придешь в одиночку — только при наличии людей, с которыми были пресловутые огонь, вода и медные трубы. Вы постоянно общаетесь и делаете друг друга лучше. В данном случае их наличие — определяющий фактор.
— Это еще и своеобразный тест-драйв на профпригодность в отдельно взятом коллективе, сравнимый с полевыми испытаниями.
— Согласен. И бывало, в том числе и у нас, когда люди такие проверки не проходили…
Я рад, что та команда, которая у нас сейчас сложилась, выдержала все, и выдержала достойно. Я верю ей и знаю: если начнешь падать назад, есть кому тебя подхватить и подтолкнуть вперед. Более того, это взаимно. А такое дорогого стоит.
Я не представляю на месте Димы другого ударника, вместо Ильи — другого гитариста. У нас часто спрашивают, почему не пригласим четвертого участника — басиста. Не раз пытался смоделировать картинку — и ничего не получается! Да он попросту не сможет интегрироваться в созданное нами пространство, ведь группа уже стала единым организмом, и атмосфера проекта настолько самодостаточна, что любой элемент извне попросту расколет этот атом, привнесет деструктивные изменения. «Asper X» сейчас — такой перпетуум-мобиле, действующий по особым законам, и убери или замени там хоть одну крошечную деталь — механизм откажет, все рухнет. У нас настолько точная настройка друг на друга, что сегодня, например, мне позвонил из Смоленска Дима, чтобы поздравить с днем рождения, и сразу же — Илья, который находится в Москве. Они не договаривались о времени, так получилось.
— Вас можно назвать семьей?
— Без сомнений! Мы через многое прошли вместе, столько всего прощали друг другу… Гастроли — это часто финансовый коммунизм, и не представляешь, сколько денег друг другу мы должны (смеется и в ответ на мою улыбку добавляет: «И — да, я помню, что мои слова идут под запись»).
А если серьезно, здорово, когда рядом люди, с которыми ты готов делиться самым важным и сокровенным. И здесь уже речь идёт о степени доверия, которой обладает или не обладает твое окружение. Ребятам я доверяю.
Кроме того, каким-то удивительным и непостижимым образом нам удается сохранять баланс в отношении личных особенностей. В любом туре, при любых приоритетах и графиках необходимо четко определять границы приватности, за которые не стоит заходить. Мы всегда оставляем друг другу возможность личного пространства даже находясь в одном автобусе. К примеру, ребята прекрасно понимают, что за 20 минут до выхода на сцену мне необходимо побыть одному, подумать, сосредоточиться, и не отвлекают. У них тоже есть свои значимые моменты, которые уважаю я. Это особые умения — давать свободу друг другу в такой тесной творческой коммуне и не заходить слишком далеко в зону комфорта человека, с которым ты в одной связке, в одной обойме.
Думаю, мы все этому учились, и сейчас отношения внутри коллектива мне видятся кристально ясными. И честными. Никаких двояких действий, подтекстовых фраз, недомолвок за спиной. Я несказанно рад, что за год мы достигли такого уровня взаимодоверия, а в том графике «повышенной плотности», в котором работала команда, это достойный результат.
Кстати, возвращаясь к нашему разговору о внутреннем ритме и осознанности, хочу упомянуть ещё об одном полезном приобретении.
Я научился отдавать себе отчет, где и зачем я нахожусь, адекватно (по крайней мере, надеюсь на это) оценивать ситуацию и свое место в конкретный момент времени. Обозначать дистанцию в той мере, в которой она необходима, понимать степень субординации и, как говорит один близкий мне человек, держать сторону. Пожалуй, такое качество действительно можно развить именно в моей профессии.
— Держать сторону?
— Да. И еще — идти до конца. Умение не бросать все на первой же кочке. Продолжать. Быть достаточно настойчивым, но обходительным. Оставаться напористым, но в то же время политичным. А главное — слушающим и способным услышать.
— И не переходить грань.
— Ты права.
— Насколько такой опыт оказался болезненным?
— Здесь я не могу ответить однозначно, так как такой человек как я должен был бы проходить через все вышеописанное травматично. Но… Знаешь, я хороший ученик и осваиваюсь достаточно быстро и легко, чтобы избежать ощутимых потерь или серьезных психологических трудностей. Я был готов к подобным трансформациям, наверное, некие ростки адекватной оценки себя существовали еще до настоящей школы жизни.
Разумеется, нельзя сказать, что все было проще некуда. Любые изменения даются с трудом, просто потому, что это изменения, а значит, нужно действовать. Отсидеться не получится. И одно дело, когда ты прилагаешь усилия, чтобы проснуться в 7.00 и выйти на утреннюю пробежку, другое — чтобы стать человеком. И речь уже идет об усилиях совершенно иной степени сознательности и старания. Честно — до сих пор не понимаю, получается у меня или нет, но точно знаю: именно в этой профессии обязательное условие — быть человеком.
— А случались ли ситуации выбора между принципами и целью? Рассматриваешь ли ты вообще возможность ими поступиться?
— Самым разумным решением мне видится поиск компромисса, к чему чаще всего и приходишь в итоге. Обстоятельств, о которых ты говоришь, в их крайнем проявлении, как правило, не возникает, но мне доводилось жестко обходиться с людьми. Говорить неприятные вещи и оставаться непреклонным в однозначности решения. Не позволять вернуться, когда наставал срок с кем-то распрощаться. Быть грубым.
Мне приходилось становиться не таким мягким, добрым и «милым лапочкой», каким я очень люблю быть. И это правильно. Знаешь, когда ты чувственно воспринимаешь мир, в какой-то момент эмоции приходится отключать. А если твой выбор — что-то приобрести или потерять лицо… Да к черту вообще такие выборы и ситуации!
— Хорошо, оставим лица при себе и попробуем обозначить твое эмоциональное состояние здесь и сейчас. Скоро тебе на сцену. С чем и кем ты выйдешь к слушателям?
— Поскольку сегодня в некоторой степени день подведения итогов, эмоционально я повторю опыт творческого вечера «Прощание с Пьеро» 2012 года. Тогда я расставался с лирическим героем, от лица которого работал в музыкальной сфере несколько лет. Прощание — это ведь одновременно и переход к чему-то новому, правда?
— Какие возможности тебе как исполнителю дает акустический формат? В настроении, взаимодействии с аудиторией?
— В первую очередь это камерность пространства и, как следствие — более тесное и доверительное общение. В театральной терминологии есть понятие «четвертой стены» — между артистом и зрителем. Так вот, на творческих вечерах я всегда стараюсь ее сломать. Во время элекстрических концертов тоже, но там приоритетны иные моменты.
Сцена сегодня — это моя комната. Наверное, уже обратила внимание на стол, записные книжки, лежащие на полу игрушки. Мы хотели создать уютную, душевную атмосферу и дать возможность подсмотреть за тем, как я пишу, размышляю, пытаюсь вести диалог с собой.
В любом случае, формат интересный. Во-первых, в Москве я пока так не работал. Во-вторых, это полезно мне в плане самоанализа. Если проводить его, то по-настоящему, и раз уж получается, что свидетелями станет некоторое количество людей, то почему бы не провести его в наиболее комфортной обстановке, переместившись в абстрактную, но при этом мою, комнату?
Я люблю быть честным перед аудиторией и сейчас намеренно не употребил слов «стараюсь» и «максимально». Я не «стараюсь», я честен. И не «максимально» (что предполагает погрешность в этой честности), а просто честен — и все.
Возможно, в иных музыкальных форматах подобные нюансы не столь значимы, но мой сегодняшний лирический герой сильно отличается от образа электрических концертов. Если там — Аспер, довольно энергичный и харизматичный персонаж, то здесь — тот, кто Аспера создал. И вот тут все становится куда глубже и любопытнее…
Катерина ВИНТЕР
Фото Екатерины ШТОРМ
